Обеспеченная старость? Как бы не так…

Пенсионеры чувствуют себя неуютно не только в России…

Работать "на старость" сейчас многие начинают, едва переступив порог 30-летия. Контроль за расходами и четкие планы на будущее — вот, кажется, идеальный рецепт счастья, которое непременно придет после выхода на пенсию: живи в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывай. Журналист Линда Келси из Лондона поставила опыт на себе самой, чтобы убедиться, можно ли улучшить качество жизни без существенных материальных затрат.

"Моя попытка упорядочить свои финансовые вопросы оказалась не очень удачной, — начинает 58-летняя Линда. — В один прекрасный день я села за ноутбук и принялась не спеша просматривать коллекции модных домов, выбирая себе наряды "прет-а-порте". Вот прекрасное платье за 320 долларов — я вполне могу себе его позволить. В конце апреля я схожу на благотворительный обед, в мае пойду на свадьбу друзей. Ах, да, еще нужно встретиться с банковским менеджером…

Начиная думать о финансовых вопросах, я чувствую холодок в животе: каждый раз, когда я собираюсь потратиться, я испытываю страх, смешанный с волнением. За годы практики я возвела свои способности к финансовому самообману в ранг высокого искусства. Несколько лет назад я порезала ножницами свои карточки Visa и American Express, решив, что со своим счетом в банке вполне могу обойтись без них.

До встречи с банковским менеджером Джорджем Осборном я была совершенно уверена в своей материальной состоятельности. Однако несколько дней назад он просто огорошил меня. Он заявил, что мне нужно сократить расходы. Причем серьезно.

Я, честно говоря, испытала даже не удивление, а негодование: в конце концов, всю жизнь я работала и откладывала средства. Какое отношение ко мне имеет это "сокращение расходов"?

Цена гордости, в отличие от стоимости макарон и колготок, довольно высока. Мне было нелегко признаться себе самой, что я вступила в ряды людей со скромными средствами. Конечно, я в состоянии оплатить свои счета и не претендую на получение социального пособия. Просто по сравнению с тем, что я представляла себе раньше, мои финансовые возможности оказались куда более ограниченными.

Хотя мне и 58 лет, первым моим желанием после того, как Осборн озвучил свою новость, было затопать ногами, как маленький ребенок, и завопить: "Это несправедливо! Несправделиво!" Немного остыв, я успокоилась: несправделиво — это голодающие дети в Африке и землетрясение в Японии. Это действительно несправделиво.

Самые разумные мои траты были связаны с образованием сына. Как только он родился, я настояла на том, чтобы мы с мужем откладывали каждый месяц энную сумму. Что еще… Восемь лет назад я поменяла машину — мы как раз завели лабрадора и наш Volkswagen уже не вмещал все семейство вместе с собакой.

На меня очень удачно свалился выгодный заказ, и я смогла выложить почти 30 тысяч долларов за почти новую BMW — на тот момент она только год как сошла с конвейера. Это может звучать неискренне, но вопросы автомобильного престижа меня не интересовали — просто эта машина была достаточно большой, чтобы вместить в нее все, что я собиралась возить.

Время идет, и BMW не молодеет. В марте мне пришлось выложить 3 тысячи долларов за ремонт. Кроме того, машина стала есть слишком много бензина, так что пока я пользуюсь общественным транспортом или вообще хожу пешком, если никуда не спешу.

Как и многие пары, мы с мужем решили, что должны сами обеспечить себе достойную старость, не полагаясь на государство. Именно поэтому мы надумали купить квартиру неподалеку от центра Лондона — поскольку мы оба работали, ежедневные поездки на работу из пригорода вылетели бы нам в копеечку.

Нам удалось накопить достаточно денег, чтобы взять в ипотеку две небольшие квартиры в одном доме, а чтобы покрыть расходы, мы сразу же начали сдавать их. Выкупив эти квартиры окончательно и, возможно, перепродав их, мы чуть позже смогли бы позволить себе приобрести хороший дом. Правда, никто из нас не учел, что рынок недвижимости может не то, чтобы обрушиться, но ощутимо пошатнуться, и что мы можем когда-нибудь развестись.

Три года назад муж решил уйти от меня после 23 лет совместной жизни. Я прямо физически почувствовала, насколько я незащищена. Пенсия, прекрасный дом, безбедная старость — со всем этим можно было попрощаться.

Полтора года назад мы закончили делить имущество. В общей сложности мы оба потеряли 20 процентов от стоимости квартир. Поскольку я хочу обеспечить сына жильем, я решила переехать в менее дорогой район, чтобы сэкономить. У меня теплилась надежда на то, что мне может достаться в наследство квартира родителей, однако после смерти отца всю вырученную за дом родителей сумму пришлось потратить на то, чтобы организовать круглосуточный уход за мамой.

Наше отношение к деньгам формируется еще в детстве. Если вы росли в комфорте, как я, вы никогда не задумываетесь о том, откуда берутся деньги. С ситуациями, когда в дверь каждый день стучатся судебные приставы, а мама не разрешает взять домой котенка, потому что это лишний, пусть и крошечный, рот в семье, я никогда не сталкивалась.

Папа был успешным бизнесменом, мама — домохозяйкой. Я с детства знала наперечет все бутики на Бонд-стрит, потому что моя мама была их завсегдатаем. Мы отдыхали в Италии, Швейцарии и Франции. Впрочем, это не значит, что мы с сестрой были безнадежно разбалованными детьми: в свободное от учебы время мы упаковывали заказанные платья, которые шились на папиной одежной фабрике. Когда после года учебы я бросила институт, отец заявил, что не хочет, чтобы я шаталась по дому и чтобы я шла зарабатывать деньги. С тех пор я и работаю.

Простаивание в очереди на биржу труда мне вряд ли светит, однако я решила, что Осборн прав: если я не возьму расходы под строжайший контроль, мне грозит финансовая катастрофа. Осталось только придумать, как это сделать, чтобы не чувствовать себя совсем ущербной и не отказываться от всего подряд.

Оплата счетов и ежемесячных походов к парихмахеру — это обязательная статья расходов. Кроме того, осенью 2010 года я пошла учиться в лондонский колледж Биркберк — я решила, что лучше буду голодать, чем откажу себе в радости наконец-то получить образование. Да и вкусно поесть в ресторане я люблю. А что, если завести традицию домашних ужинов? Не уверена, правда, что друзья будут продолжать принимать мои приглашения, если я буду подавать овсянку вместо супа из омаров.

Далее. Одежда. Надо отучать себя от Selfridges и научиться любить более демократичный Primark. У меня есть друг-стилист, так что ничего ужасного с моим гардеробом не произойдет. Кроме того, всегда есть распродажи, от которых, правда, раньше я бегала, как черт от ладана. Что касается ухода за собой, то, возможно, мне придется коротать вечера за выщипыванием пинцетом волосков на ногах вместо того, чтобы ходить на депиляцию в салон каждые три недели.

Одна из самых существенных статей моих расходов — это собака. Ежегодное содержание лабрадора обходится мне почти в 3,5 тысячи долларов. Вряд ли я смогу существенно сократить эту сумму. А что делать с горничной? Если я откажусь от ее услуг, меня будет мучить совесть из-за того, что она станет нуждаться в деньгах больше, чем я. Должна ли я забросить спортзал и надеяться на то, что моя сила воли не позволит мне пренебрегать домашней гимнастикой? Столько вопросов, столько вопросов… А вот с ответами на них пока негусто.

Сейчас моя цель — откладывать хотя бы по 1,6 тысячи долларов в месяц налом. Это может быть тяжеловато, но я попытаюсь. А что касается того платья за 320 долларов — у меня и без него полно других прекрасных нарядов.