Избушки на курьих ножках и их обитатели

Очень вероятно, что Яга-костяная нога — это угро-финская колдунья, а ее обиталище, ее избушка — это чамья, сомьях, стаббур — охотничий и ритуальный домик угро-финнов…

Об этом, в частности, пишет Михаил Ситников, собравший несколько интересных свидетельств (хотя и далеко не всех, что можно добыть из литературы). Он, в общем-то настроен связать Бабу-Ягу с восточной колонизацией, то есть с 15 или скорей уже с 16 веком:

"В предисловии к изданию 1915 года сборника "Великорусские сказки Вятской губернии" (А. Афанасьев) отмечается, что распространителями этих сказок чаще всего оказывались солдаты.

В записях Дж. Флетчера, который путешествовал в тех краях в конце XVI века, уже имеется упоминание о Яге: "Что касается до рассказа о Золотой Бабе или Яге-бабе, о которой случалось мне читать в некоторых описаниях этой страны, что она есть кумир в виде старухи, дающей на вопросы жреца прорицательные ответы об успехе предприятия или о будущем, то я убедился, что это простая басня" ("О государстве русском в главе о пермяках, самоедах и лопарях", 1588; Н. Веселовский. "Мнимые каменные бабы", Вестник АИ, Спб., вып. 195).

Рис. 1. Вогульская чамья. Чамья, чамя "небольшая кладовая на высоком настиле", перм. Из манси sume, sumija – то же; см. Кальман, Асtа Lingu. Hung. I, 265; Калима, RLS 132.

Кстати, почему Бабу зовут Ягой? В "Очерках Березового края" Н. Абрамова (СПб, 1857) есть подробное описание "яги", которая представляет собой одежду "наподобие халата с откладным, в четверть, воротником. Шьется из темных неплюев, шерстью наружу. … Такие же яги собираются из гагарьих шеек, перьями наружу… Ягушка ‑ такая же яга, но с узким воротником, надеваемая женщинами в дороге" (аналогичное толкование в тобольском происхождении дает и словарь В.И. Даля).

Кроме того, образ Бабы-Яги со всем антуражем присутствует в северном быте. Избушка на курьих ножках – не что иное, как широко распространенный до сих пор лесной лабаз (чамья), который устраивается на двух-трех опорах. Лабаз такой всегда устанавливается входом к тропе, а "к лесу задом".

Кроме того, в нем всегда оставляется припас для случайного путника ("сначала накорми, а потом расспрашивай"). Лишним вариантом прототипа сказочной старухи можно считать и одетые в меховые одежды куклы-иттармы, которые устанавливаются еще и в наши дни в культовых избушках на опорах".

Примерно о том же пишет Алексей Иванов в очерке об истории Урала, правда, Иванов уже различает охотничьи и специальные обрядовые избы — чамья-сомьях: "...на Урале русские столкнулись с местной обрядовой практикой. Уральцы устраивали свои святилища на тайных полянах в глухом лесу.

Поляну огораживал частокол, на котором вывешивали черепа животных, принесённых в жертву. Посреди поляны стоял священный амбарчик — маленькая избушка. Он назывался «сомъях», а по-русски — чамья. Его водружали на стволы подрубленных деревьев, чтобы не забрались дикие звери. В амбарчике не было ни окон, ни дверей — зачем они нужны? Внутри лежала резная деревянная кукла — «иттарма». В неё вселялся дух умершего. Кукла была одета в национальную одежду — в ягу, например".

И в самом деле, обычай был распространен у северных угро-финнов далеко за пределами Урала (рис 2-5):

Рис. 2. Такого типа строения, как сомах, чамья, были распространены у угро-финнов по всему Северу и Азии, и Европы — вот саамская чамья для хранения припасов, Стокгольм — Sami Storehouse on stilts, displayed at Skansen in Stockholm.

Рис. 3. Одно из ранних изображений самоедского стаббура — так у саами назывался лабаз., сделанное священником Кнудом Леемом в Норвегии — 1767 год.

Рис. 4 Историческая фотография — саами и его стаббур — Västerbotten, Sweden

Рис. 5. Реконструкция ритуального самьяха-чамьи приобских угров, Томская область.
http://www.diary.ru/~663086/p76348951.htm

Рис. 5. Лабаз у северных хантов, экспед. 2007, фото Богордаевой А.А.

Русские во время восточной колонизации с охотой и пониманием восприняли лабазы, как амбары для охотников. Они хорошо защищают добычу (мех) и запасы (скажем, зерно) от разных животных, из которых мыши и прочие грызуны оказываются самими опасными. Так сибирский лабаз стал понятием и распространился очень широко (рис. 6).

Рис. 6. Охотничий лабаз на Чаре, Алтай.

Баба-Яга, как феномен русской восточной колонизации.

Перейдем к прообразу Бабы-Яги. Не обязательно ее навевала лишь кукла иттарма. В самом деле, ее делали как копию умершего (рис 7-8):

Рис. 7. Мансийско-хантыйские обрядовые куклы иттарма. "Ещё сравнительно недавно, лет 50 назад, после смерти каждого человека и манси, и ханты изготавливали специальное изображение этого человека, которое считалось вместилищем одной из душ умершего.

Эта кукла — иттарма (сынские, куноватские ханты), итэрма (сосьвинские манси), сонгэт (нижиеобские ханты), мохар (сосьвинские манси), окинь (среднеобские ханты) — определенное время хранилась в доме умершего. В течение этого времени в ней жила одна из душ покойного, поэтому куклу кормили, клали спать, сажали на любимое место умершего и т.п., то есть обращались с ней, как с живым человеком.

После смерти женщины, как утверждают ханты и манси, ее хранят 4 года, после смерти мужчины — 5 лет". У сынских хантов эта кукла иттарма имела небольшие размеры — 20—22см. Но еще в недавнем прошлом, лет 20-30 назад куклы иттарма делались из дерева и имели туловище, голову и лицо". Куклу могли "похоронить" в маленькой копии чамьи — то есть ритуальное значение ее использовалось неоднократно.

Рис. 8. Иттарма обских хантов

Так куда девалась иттарма после определенного обычаем 4 или 5 лет житья с семьей? Переселялась в своего домик, такого же типа, как чамах, но маленький:

Рис. 9. Ура, северные ханты, экспед. 2007, фото Богордаевой А.А.

Но Яга — некое таинственное существо в халате, (который, заметим, угро-финны восприняли чуть не в Китае) — не обязательно только куколка, изображение мертвого, а, может, и вполне живое существо.

Ведь существовали еще и шаманы угро-финнов.

Рис. 10. Так выглядел хант-шаман Егор Кызласов в полном облачении ( 1930 год). Интересно смотрится: халат, бубен и деревянная маска.

Аналогичную маску можно посмотреть и поближе:

Рис. 11 Маска хантского шамана

В роли шамана могла выступать и женщина, тем более, что у угро-финнов сильнейшее божество — женское.

Итак, что же, вопрос решен, и Баба Яга появилась на Урале или в его окрестностях? Куда нас ориентируют эти сведения, и в какое время? Самое дальнее — в 15 век, на Урал и и ханты-манси. Между тем, русские стали общаться с угро-финнами заметно раньше, а на севере столкнулись с таким интересным феноменом, как чудь. И тут мы переносимся во времена более ранние, и феномен общения затронет не одну Бабу-Ягу, но и более широкий круг явлений.

Летучая Яга на рисунке Билибина (часть рисунка с обложки " Василисы Прекрасной), 1900 г.

Баба Яга и русская северная колонизация (9-14 вв).

В те времена, когда христианство только делало свои первые шаги по Руси, волхвы, в том числе волхвы чуди (среди самих угро-финнов славившиеся, как особенно сильные) имели огромный авторитет среди русского населения Севера.

Об этом свидетельствуют несколько эпизодов из "Повести временых лет" ("Ипатьевская летопись"), помещенных под 1071 году. Они, конечно, призваны утвердить силу христианства, но свидетельства о чудских волхвах (шаманах) сообщаются очень любопытные:

"Вот и еще расскажем о виде их и о наваждениях их. В то же время, в те же годы, случилось некоему новгородцу прийти в землю Чудскую, и пришел к кудеснику, прося волхвования его. Тот же по обычаю своему начал призывать бесов в дом свой. Новгородец же сидел на пороге того дома, а кудесник лежал в оцепенении, и вдруг ударил им бес.

И, встав, сказал кудесник новгородцу: "Боги не смеют прийти, — имеешь на себе нечто, чего они боятся". Он же вспомнил, что на нем крест, и, отойдя, положил его вне дома того. Кудесник же начал вновь призывать бесов. Бесы же, тряся его, поведали то, ради чего пришел новгородец.

Затем новгородец стал спрашивать кудесника: "Чего ради бесы боятся того, чей крест на себе мы носим?". Он же сказал: "Это знамение небесного Бога, которого наши боги боятся". Новгородец же сказал: "А каковы боги ваши, где живут?". Кудесник же сказал: "В безднах. Обличьем они черны, крылаты, имеют хвосты; взбираются же и под небо послушать ваших богов.

Ваши ведь боги на небесах. Если кто умрет из ваших людей, то его возносят на небо, если же кто из наших умирает, его несут к нашим богам в бездну". Так ведь и есть: грешники в аду пребывают, ожидая муки вечной, а праведники в небесном жилище водворяются с ангелами".

Это очень любопытное сообщение — как первое описание шаманского экстатического транса, так и свидетельство об угро-финском делении Мира на нижний, средний и верхний миры.

Автор летописи утверждает, что шаманом владеют бесы. То же самое думали и христианские миссионеры, крестившие саами в Норвегии в 17 веке (рис. 12)

Рис. 12. Саамский шаман с бубном и в состоянии транса, когда им овладевают бесы. Хорош рисунок, хоть иллюстрируй им ПВЛ.

(Кстати, в арктической Норвегии от 1593 до 1695 года более 175 саами подверглось судебному преследованию за преступления в колдовстве ". (Hagen, Runes. “The Shaman of ALTA.” The University of Tromsø. 2 May 2004 http://www.ub.uit.no/fag/historie/shaman.html ) Бубны и, вероятно, маски саами безжалостно жгли в кострах. Несколько бубнов чудом сохранилось, а маски не выжили. )

Но дадим снова слово автору летописи:

"Такова-то бесовская сила, и обличие их, и слабость. Тем-то они и прельщают людей, что велят им рассказывать видения, являющиеся им, нетвердым в вере, одним во сне, а другим в наваждении, и так волхвуют научением бесовским. Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями.

Но и мужчины неверные бывают прельщаемы бесами, как это было в прежние времена. При апостолах ведь был Симон Волхв, который заставлял волшебством собак говорить по-человечески и сам оборачивался то старым, то молодым или кого-нибудь оборачивал в иной образ, в мечтании.

Так творили Анний и Мамврий: они волхвованием чудеса творили, противоборствуя Моисею, но вскоре уже ничего не мог; и сделать равное ему; так и Куноп напускал наваждение бесовское, будто по водам ходит, и иные наваждения делал, бесом прельщаем, на погибель себе и другим".

Интересно: автор признает силу шаманов, но только с оговорками, что это бесовщина. Он говорит, что волшбой много занимаются женщины. По нескольким другим эпизодам очевидно, что шаманство находит приверженцев и в Ростове, и в Ярославле, и в устье Шексны (Рыбинск) и в Новгороде, и в Белозере. Но чему удивляться, все это угро-финские земли, и если и там аборигены принимают русский язык и христианство, то не так просто отказываются от веры предков и русские тоже воспринимают ее, вероятно.

Самое время спросить, а не была ли Баба-Яга чудская шаманка? Ее особенный умения — летать в ступе, следить за героями, предсказывать будущее, оборачиваться (в змею), оборачивать (превращает в камень охотника), повелевать животными, которые ей служат, ее парная баня (вероятно, угро-финское изобретение) , частокол с черепами вокруг домика (такие встречались у обских хантов) — тут много всего пор антуражу вполне угро-финского.

И даже особое уродство Яги — не говорит ли о шаманской маске, которую она надевает на себя (рис. 13)? И не шаманские ли те "маски скоморохов", которые находят археологи в Новгороде (рис. 14)?

Рис. 13. Сибирские шаманские маски.

Рис. 14. Маски скоморохов как-то очень мало отличаются от шаманских масок. Может ли быть так, что рядом (по времени и месту) существуют два независимых явления — тут шаманы надевают маски для колдовства, а тут — скоморохи для представлений, и одно с другим никак не связано? Связано, нет сомнений, то и другое идет от язычества, и может, это очень близкие явления. Как, к примеру, личины колядующих тоже изображают, играют на некие языческие еще обряды, хотя для участников коляд смысл уже забыт.

Короче, Баба-Яга кажется существом вполне северным. Но хорошо бы показать, что ее образ на русском Севере сцеплен, как на Урале и в Сибири, с некоторыми местными вариантами тех же обычаев, что у ханты и манси, со специфическими избушками и пр.

Такие связи находятся без особого труда. К примеру, вот что пишет А. Захаров: "В русской сказке кукла, вместилище души матери, помогает Василисе победить Ягу. Что это — заимствование или отголосок древнего обычая? "Василиса пошла в свой чулачник, поставила перед куклою ужин и сказала: "На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к бабе-яге; баба-яга съест меня!".

Куколка поела и глаза ее заблестели, как две свечки. "Не бойся Василисушка. — сказала она. — Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе..." Возможно, представление, что душа человека, заключенная в деревянной кукле-иттарме, должна возродиться в новорожденном, проявилось в другой русской сказке о "Терешечке и ведьме"; "...Старик со старухой сделали колодочку, положили в люлечку, завернули в пеленочку и вместо колодочки стал расти сынок Терешечка...

Отец сделал ему челночок. Терешечка поехал рыбу ловить." Последняя деталь еще раз подтверждает северное происхождение сказки, где рыбная ловля с малолетства — главное занятие коренного населения". Утверждается, что "в северо-русской традиции в определенные календарные даты предки в виде ритуальных кукол-панков принимали символическое участие в общей семейной трапезе". Так это просто копия обычая, который находится у ханты и манси!

Ну и насчет "избушек на курьих ножках" на Русском Севере. В словаре Даля — лабаз, лавас олон. сарай, навес, балаган, амбар; пелевня, половня, сарай для мелкого корма; навес в лесу, для складки запасов, при лесованьи; такой же амбаришка на сваях или ко́злах перм. камч. для убереженья припасов от зверей; в сиб. произносится ла́баз; || полати в лесу, кровать, полок или помост на деревьях, откуда бьют медведей.

На Русском Севере найдутся всякие и более того (рис 15, 16.)

Рис. 15. Охотничий лабаз в Кондопожском районе. Это просто площадка, не амбарчик.

Рис. 16 Амбары — русский в Архангельской области, Этнографический музей, потому еще два саамских амбара-стаббура в Норвегии, первый еще рабочий, хотя его возраст якобы 300 лет, а второй, того же примерно возраста, побольше и уже музейный экспонат. Как можно видеть, все три — это братья.

Вообще в Норвегии принцип здания на небольших сваях развился до больших домов двухэтажных изб и даже церквей. На русском севере для таких больших домов я свай не нашел, но и тут появились огромные избы, с двумя этажами, жилым пространством и хозяйственными пристройками. Но об этом как-нибудь потом.

Суммируем — по сумме признаков очень многое совпадает у угро-финнов и русских на севере. Налицо — учеба, перенимание.

Что касается Бабы-Яги, конечно, не обязана быть целиком угро-финским образом: женщина-колдунья- часть многих мифологий, в том числе и славянской. Но, возможно, Север и общение с чудью, а потом с ханты и манси и другими угро-финнами придало этому образу свои черты и краски.

В образе Бабы-Яги есть черты существа потустороннего, по сути мертвого, духа и это, как будто, исходит из глубин славянской истории. Но, конечно, и тут есть связи с духами предков, которые почитали угро-финны. Так что, вероятно, тут все же было слияние и усиление образа на фоне учебы русских у аборигенов.