Страшные строительные байки…

Страшные сказки от Бригадира. Детям и беременным — не стоит...

Ушёл тихо.

Дело случилось в моей далёкой строительной юности, и довелось мне работать в ОКС одного завода. Ремонтировала наша доблестная бригада ветшающие строения советского наследия, бросались затыкать течи в проложенных ещё при Сталине теплотрассах и водопроводах, переделывали сдаваемые бывшие цеха под нужды арендаторов.

Особой головной болью была теплотрасса, древняя, как говно мамонта, построенная под паровое ещё отопление от заводской котельной. Вечно шел пар от каждого колодца, ни одна задвижка на огромной территории предприятия не держала, прорывы случались чуть не еженедельно…

В очередной раз труба грымзнулась с особым грохотом в марте. Тут уж паллиативными мероприятиями обойтись было нельзя и пришлось над местом прорыва копать траншею. Пригнали трактор, он выкопал яму глубиной метра три, на дне которой проходил бетонный короб полупроходного канала теплотрассы. Затем долго ломом и кувалдой разбивали бетонную плиту, выясняя точное местоположение свища. Пробив таким образом с десяток дырок, наконец, нашли точное место и приступили к устранению аварии.

Дело было неспешное – участок был концевой, отапливающий всего два ныне почти пустующих цеха, да и торопиться не удавалось – задвижки не держали, чтобы прекратить ток воды пришлось в колодцах разбирать фланцы и ставить «блины» рассечек, сливать и откачивать воду, то да сё.

Погоды стояли, как сейчас, ночью — мороз, днём – солнышко пригревает, плюс и оттаивание говён начинается. Дело заняло пару дней, пока, наконец, мы не приступили к непосредственной вставке куска трубы взамен вырезанного дырявого. Приладили кусок, подогнали, прихватили. За дело непосредственной обварки взялся наш бригадир, мужик лет 60, по кличке Дед. Вот, пока он расположился под трубой и сверкает выводя потолочные швы, все выбрались из траншеи, умаявшись и решивши перекурить на солнышке, ну, понятно дело, и с собой у нас кой-чего было.

Ну и вот сидим в сторонке, по стакану приняли, отдыхаем. Тут вдруг кто-то обратил внимание на подозрительную тишину: когда сварщик замыкает дугу, то аппарат сварочный начинает гудеть и дребезжать, а тут уже пару минут гудит ровно, на холостом ходу. «Эй, Дед!» — окликаем. Не отзывается. Подошли к траншее поглядеть, а там – ни Деда, ни трубы. Слой земли и в неё провода сварочные уходят. Стенка наспех отрытой траншеи оттаяла на солнышке и съехала.

Ну, все лопаты в руки и копать в месте, куда провода уходят. Почти сразу откопали валенок. Наскоро раскидали глину кое-как, да за ногу дёрнули. Он как пробка из-под трубы и вылетел. Маску сварочную поднимаем – лицо спокойное-спокойное. Но не дышит ни разу. Пытались дыхание делать искусственное, да куда там! Когда медсестра с медпункта подоспела – сказала – всё.

Как при вскрытии выяснилось — не от удушья помер. Сердце не выдержало. Сразу насмерть. А, может, когда земля съехала — ток через него сварочный пошёл. Кто ж теперь выяснит?

Тихо помер Дед. Никто и не заметил.

Сваебои.

Работала наша бригада тогда на постройке одного крупного спортивного сооружения. Сваи били. Ну, били их, конечно копры, а наша задача заключалась в последующей обрезке торчащего конца по специально поставленной геодезистами отметке…

Почвы там кругом были весьма чудесатые – где копёр только один раз стукнет, а свая сама на пол-длины залетает говно кругом разбрызгивая, а рядом – копёр долбит-долбит, а она не идёт, «в обратку» выпрыгивая. Поэтому торчащие концы везде разные получаются. Где почти по головку в землю уходит, а где – метров на 5-6 над тобой нависает.

Бригады разных управлений вроде соцсоревнования устраивают: кто больше да ловчее свай забьёт да завалит за смену, молодечество, значит, играет.

Обрубается свая так: сначала отбойным молотком обкалывается бетон и обнажается арматура, затем арматура режется газорезаком, после чего, если обрубок короткий – то кувалдой сносится, а если длинный – копёр тросом дёрнет, она и падает…

Бригаде соседнего управления достался участок с таким привередливым грунтом, что у них почти все сваи на половину , а то и более своей 12-метровой длины над землёй торчат. И забивают они их пучками по штук восемь на одном пятачке под колонны…

Ну, обнажили они арматуру, за дело взялся газорезчик. Чёрт его знает, как так произошло, но вроде и чалку на противополжную сторону к копру завели ,и мужик он опытный был, а только – факт налицо. Не успел он ещё последнюю арматурину до конца дорезать, как обрубок сваи стал заваливаться на него. Он – сразу в сторону, бросив резак, да куда там! Апрель месяц же – грязищи натоптали по колено, пока резал – засосало его, да ещё заведённая к копру чалка чуть падение скорректировала в его сторону – точно по каске вся тонна обрубка и приехала.

Смачно так в грязь с плюхом шлёпнулась, да обдала брызгами жидкой глины вперемесь с чем-то красненьким группу проходящего мимо начальства…

После того как сваю подняли да в сторону отдвинули тело из грязищи выкапывать да выдёргивать на «раз-два-три» за рукава телогрейки да штанины пришлось. Такие дела…

Торопились…

По́утру, явившись как-то на место проведения наших сраньтехнических работ на втором этаже одного строящегося торгово-развлекательного центра, бойцы нашей доблестной бригады обнаружили гору почти новой рабочей одежды, бесхозяйственно сваленной в углу. На стройке, где не рекомендуется оставлять даже на пять минут без присмотра сапоги с полуоторванной подмёткой – но́ги приделают му́хой, сие выглядело достаточно экзотично.

Кто-то из наших уже примерил телогреечку – а чё, впо́ру! Тут в наш закуток завернул местный охранник, страдающий вечным похмельем и никогда не упускающий возможности «присесть на хвост», за что обильно снабжал конфиденциальной информацией из околоштабного эшелона.

Щедро отхлебнув из всегда имеющегося у всех уважающих себя сантехников дежурного стакана и привычно занюхав сварочной рукавицей, он оглядел уже более осмысленным взглядом нашу импозантную группу, и, заметив бойца, обживающего обновку, вдруг гыгыкнув спросил:
— А вы чё, не в курсе что ли?

А прошлым вечером вся стройка стояла на ушах – шла перевахтовка. Бригада монтажников из Волгограда, отбыв свой полуторамесячный марафон собиралась «до дому до хаты». Шёл подбор хвостов и передача дел. Новоприбывший и «старый» прорабы грызлись вдрызг, качая права, и, то подписывая, то разрывая приёмо-сдаточные документы.

Ясно, что когда дерутся паны, то трещат чубы известно у кого, и угрозы «Не подпишу!» с перспективой остаться ещё на день, когда билеты на поезд в родные края уже лежит в кармане – действовали на работяг почище, чем любой свирепый взгляд древнеегипетского надсмотрщика с бичом в руке на строителей известных пирамид.

Шуршали как подорванные и «рожали» давно похеренный инструмент, внесенный в опись, но отсутствующий в наличии.
Двоих парней уже осипший от надрывного о́ра прораб послал «доставать из-под земли» отсутствующие секции туры́.

Искомое (а может и чужое, но вполне подходящее под описание и по техническим характеристикам) довольно быстро было обнаружено на втором этаже, заваленное грудой снятой опалубки. Благо тура́ оказалась с колёсами, и, быстро раскидав препятствующий передвижению мусор, ребята бодро покатили на выход.

Как всегда любая трагедия – плод нелепых совпадений и предельно неудачных обстоятельств. За пару дней до того, кто-то распорядился в целях улучшения освещённости места проведения строительных работ в ночное и вечернее время, из самых лучших побуждений, разумеется, подвесить на этаже светильники из ртутных ламп. Которые, в нарушение всех правил ТБ имеют работать на 220, вместо положенных всеми правилами для рабочего освещения 36 вольт.

Электрики понавешали под потолком своих соплей электропроводов, имеющих за плечами не один десяток строек во всех направлениях этажа, имеющего по осям 86 на 45 метров. Тура была высокая и почти чи́ркала ве́рхом потолок, пока не зацепилась за одну из соплёвин. На беду, ребята как раз пересекали одну из огромных луж, в обилии плескавшихся на полу этажа.

Если бы у туры были металлические колёса, а не с резиновыми шинами, если бы наверху не грели бетон электричеством, превратив всё здание в один большой проводник, подключённый на фазу… Но у туры оказались резиновые колёса, а у мужиков — насквозь промокшие кирзачи с картонными подошвами. Весь ток пошёл через них.

— Когда расстегнули телогрейку, чтоб сердце послушать, то от них пар повалил, как от кастрюли с кипятком! – заключил охранник и пробормотав: «Прости, господи, раба твоя…» — на выдохе допил стакан. С ухмылкой посмотрев на бойца, торопливо сдирающего с себя обнову, пошел, высматривая, кому б ещё присесть на хвост за такую знатную историю.

Через день из Волгограда приехали родственники погибших, забирать вещи и тела покойничков. Из автобуса, любезно предоставленного строительной фирмой, вслед за пожилыми дяденьками и тётеньками выбралась молоденькая девица в чёрном платочке. Оказывается, один из парней, 23 лет, должен был по возвращению с вахты играть весёлую свадьбу. Не довелось. Такие дела…

Повезло…

В последнее время практика продавать военнослужащих строительных частей на стройки в порядке взаиморасчётов вроде бы сошла на-нет. Но вот ещё до начала 2000-ых годов было это делом довольно таки обычным. Привезут эдак на стройку вот этих вот доходяг во главе с помятым прапором – и делай с ними что хошь.

Прапор сразу отправлялся в направлении привычного ему местного аналога армейского чапка, деды́ рассядутся возле разведённого для грева отбойных молотков костерка, обсуждая что-то своё, преддембельское, а прочий контингент разбредается стрелять сигареты, да посматривать, что плохо лежит. Забавное зрелище эти солдатики – уши торчат, а на жопе – притороченная к ремню по их моде красная строительная каска. Так вот их и звали, типа: «О! опять «павианов» привезли три автобуса!».

Строили мы тогда один промышленный объект регионального значения. Шёл монтаж некоего сооружения невъебенной высоты и непонятного назначения. Автокран КАТОха подавал своей 50-метровой стрелой плиты на верх этого объекта. А в это время, по стене здания, по железной лестнице, идущей до самого верха карабкался куда-то по своим надобностям один такой вот «павиан» из молоденьких бойцов.

Погода в тот день была ли ветреная, или крановщик с утра недопохмелился, но – факт налицо, плиту качнуло к стене здания как раз в тот момент, когда она проезжала мимо бойца в красной каске, гордо карабкающегося на 25-метровой высоте. Когда плита «отлипла» от стены – из-за неё вывалился этот солдатик и, пролетев несколько метров, вдруг повис. До земли долетела только расколотая пополам каска.

Говорят, в этот момент прораб, ассистирующий крановщику только и смог, что с хрустом разгрызть рацию. Во внезапно наступившей тишине это прозвучало очень громко, так что многие подтверждают эту версию событий. Тишина прервалась так же неожиданно, как и наступила. Народ забегал , как подорванный. Только один мужичонка из такелажников не растерялся, и, подскочив к застывшему в ступоре крановщику, скомандовал майновать так и продолжающую качаться в высоте злосчастную плиту.

Пока её отцепляли, он одел монтажный пояс и, вооружившись чалкой, накинул цепь пояса на крюк «паука». «Вира!» — спасательная операция началась. Несмотря на сотрясающую его дрожь крановщик довольно ловко подвёл самопровозглашённого спасателя к повисшему на лестнице телу.

Вообще, надо сказать совершать какие-либо действия, будучи подвешенным на крюк, качающийся на высоте десятиэтажного дома – это вам не фунт изюма. Но чалка уже накинута и два тела начали опускаться под восторженные крики собравшейся толпы. К месту происшествия уже спешила «скорая».

Вопреки ожиданиям, солдатик отделался сильным сотрясением мозга. Голова, в отличие от каски – выдержала. Спасло его то, что поднимаясь по лестнице, он крепко сжимал, как и положено по инструкции, в правой руке карабин монтажного пояса. Когда он потерял сознание и полетел вниз, то его рука непроизвольно вытянувшаяся к лестнице проехалась по ступенькам, пока карабин случайно не защёлкнулся на одной из них.

Крановщик неделю не вылезал из вагончика, куда ему сердобольные товарищи заносили чекушки.
Говорят, бойца с больнички потом комиссовали. Что ж, повезло! Бывает…