В круге третьем…

Россия, которая в начале нулевых «поднималась с колен», сильно изменилась за 12 лет. Выросло новое поколение, которое не помнит ни СССР, ни кошмаров 90-х, привыкло к широкому выбору товаров и услуг и готово к самостоятельности. Но сам Владимир Путин идет по кругу: 7 мая он в третий раз станет президентом страны. The New Times проанализировал, как эволюционировал Владимир Путин, как менялись его риторика, поведение и характер за 12 лет правления. И была ли это эволюция?…

Очень бледный человек с жиденькими светлыми волосами, похожий на приземистый шкаф в своем мешковатом с квадратными плечами костюме — так выглядит только что назначенный исполняющим обязанности президента Российской Федерации Владимир Путин на фотографии, сделанной 31 декабря 1999 года, в день, когда Борис Ельцин подписал указ о своей отставке.

Переживший несколько инфарктов, но все еще внушительный 68-летний Ельцин жмет руку своему невысокому 47-летнему преемнику, прежде чем навсегда покинуть Кремль. Путь от никому не известного сотрудника администрации мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака до первого лица страны Владимир Путин прошел всего за восемь лет. И всего за несколько месяцев — с августа 1999-го по март 2000-го — сделал почти невозможное: убедил 140-миллионную страну, что сможет прекратить беспредел 90-х, выиграть войну в Чечне, пресечь теракты, расквитаться с долгами, дать всем обиженным и напуганным стабильность. Поднять Россию с колен.

Сейчас этот подтянутый, загорелый мужчина в элегантном костюме, за спиной у которого звания «Человека года» (по версии журнала Time в 2007 году) и второго самого влиятельного человека в мире (по версии журнала Forbes в 2011 году), спокойно и не стесняясь говорит своим избирателям, что не может доверить им свободный выбор губернаторов без фильтров на самом верху — иначе неразумный русский народ выберет себе «полукриминальные» или «националистические элементы». Вот такой он — отец нации. А ведь когда-то был…

Неудачник

Путин образца 1999–2000 годов не выглядел таким уверенным, как сейчас. Молодой, энергичный — да. Но голос еще не был стальным, а взгляд — холодным. Но и карьера Владимира Путина до его стремительного взлета в 1999-м не была похожа на путь победителя. Скорее наоборот.

С 1990 по 1996 год бывший подполковник КГБ Владимир Путин работал при Анатолии Собчаке — сначала в Ленинградском горсовете, затем в мэрии Санкт-Петербурга (возглавлял комитет по внешним связям). Здесь все шло очень неплохо, поговаривали даже, что именно Путин реально руководит многомиллионным городом и решает основные вопросы, а Собчак лишь светится как официальное лицо.

Когда в 1996 году Собчак участвовал в выборах губернатора Санкт-Петербурга, Путин возглавил его предвыборный штаб. И неожиданно для всех Собчак проиграл во втором туре своему заместителю Владимиру Яковлеву. Путин подал в отставку. Даже намека на второй тур он после этого поражения не допустит никогда: все три раза, что Путин баллотировался на пост президента, вероятность такого развития событий им самим и его командой исключалась на корню, на абсолютную победу не жалели ни административных ресурсов, ни денег.

После ухода от Собчака Путин предпринял попытку устроиться в Москву через тогдашнего руководителя администрации президента Николая Егорова. Но удача ему не сопутствовала — Егоров скончался, так и не успев помочь. А сменивший его Анатолий Чубайс безработному питерцу места у себя не нашел и должность, на которую рассчитывал Путин — заместителя руководителя администрации, — упразднил.

Для некогда очень влиятельного в Северной столице человека такая ситуация была унизительной. Говорят, Путин до сих пор не может простить Чубайсу эту обиду. Протекцию Путину тогда взялся составить Алексей Кудрин, его бывший коллега по администрации Санкт-Петербурга, уволившийся примерно в то же время, но уже сумевший устроиться начальником главного контрольного управления администрации президента. Благодаря ему у Путина появилась возможность получить хорошую, но далеко не самую перспективную должность начальника управления по связям с общественностью.

Тут удача наконец повернулась к Путину лицом, помощь пришла от другого знакомого по Питеру: первый вице-премьер Алексей Большаков, некогда работавший в Ленсовете, позвонил влиятельному Павлу Бородину — управляющему делами президента, и Бородин согласился взять Путина к себе замом. С этого момента Путин, как по канату, начал свое восхождение наверх. Вскоре он занял место Кудрина, который тоже ушел на повышение — замминистра финансов.

По словам одного из сотрудников контрольного управления администрации президента, работавшего при Путине, при новом начальнике ведомство стали называть «управлением пыток и расстрелов»: «Путин ввел те методы руководства, которые были характерны для КГБ. К примеру, мы знали, что наши телефоны прослушиваются».

Дальше Путин стремительно менял должности: в мае 1998 года он стал первым заместителем руководителя администрации президента, ответственным за работу с регионами, в июле того же года возглавил ФСБ, а с марта 1999-го стал совмещать этот пост с должностью секретаря Совета безопасности РФ.

Выбор

Борис Ельцин стал подыскивать себе замену еще после своего первого инфаркта в 1995 году. Своего преемника он хотел назначить премьером, чтобы тот, заработав должное медиа-внимание, сумел победить на президентских выборах. Первое время Ельцин рассматривал кандидатуру вице-премьера Бориса Немцова, которого даже представил президенту США Биллу Клинтону и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю как своего преемника.

До 1997 года Немцов боролся с олигархами в попытке снизить их влияние на принятие политических решений, но проиграл. Ельцин устал его защищать и стал подыскивать себе другую замену. Тем более что время поджимало. После дефолта 1998 года политическая обстановка в стране накалилась до такой степени, что действующему президенту реально грозил импичмент.

Тогда же московский мэр Юрий Лужков всерьез решил стать премьером, а затем и президентом. Он заручился поддержкой коммунистов, а в союзники себе взял министра иностранных дел Евгения Примакова, которого в качестве компромисса в сентябре 1998 года назначили премьером, но через несколько месяцев сняли с этой должности — был слишком неуправляемый.

В 1999 году появилось несколько новых кандидатур. Поначалу Ельцин делал ставку на министра путей сообщения Николая Аксененко. Аксененко сделал карьеру, начав с самого низа — с работы дежурным по станциям Вихоревка и Нижнеудинск Восточно-Сибирской железной дороги. Человеком прослыл сильным, жестким, бескомпромиссным. Ельцин видел в нем равного, похожего на себя. Но большая часть ельцинского окружения Аксененко побаивалась и за своего не считала. В результате выбор был сделан в пользу Сергея Степашина, который сменил на посту председателя правительства Евгения Примакова в мае 1999-го.

Но в администрации Ельцина быстро поняли, что и Степашин не подходит. «С одной стороны, вроде силовик, а с другой — совсем тюфяк. Сразу стало понятно, что не вытянет», — говорит тогдашний сотрудник администрации. Тогда обратили внимание на последнюю кандидатуру — директора ФСБ и секретаря Совбеза Владимира Путина. Почему он? «Минимальный антирейтинг, благообразный, пять лет фактически руководил многомиллионным городом, хорошо знал регионы, возглавлял ФСБ, — говорит бывший сотрудник администрации. — Путин казался и более прорыночным по сравнению с тем же Примаковым, который обещал всех неправильных бизнесменов посадить в лагеря».

В конце июля 1999 года Борис Ельцин впервые озвучил кандидатуру Путина не в ближнем кругу. На встрече с Минтимером Шаймиевым, президентом Татарстана и сопредседателем партии «Отечество — Вся Россия», поддерживавшей тандем Лужков — Примаков, Ельцин, выйдя из себя, заявил: «Значит, так. Кто такой Путин, знаете? Сейчас я отправлю правительство Степашина в отставку, Путин станет премьером, а затем президентом».

«Ну, мы вам такого мужика нашли!» — вскоре сказал Валентин Юмашев, будущий муж дочери Ельцина Татьяны Дьяченко, публицисту Ольге Кучкиной.

Какого — вскоре выяснилось. Проблема с рейтингом Путина решилась стремительно: взрывы домов, прогремевшие по России в сентябре 1999 года, и последовавшая за ними вторая чеченская война убедили россиян, что без молодого сильного лидера страна не справится. Чеченскую кампанию Путин взял на себя еще до того, как Ельцин официально назначил его преемником, продемонстрировав стране характер рядом жестких заявлений.

Самая известная его фраза, которую Путину вспоминают до сих пор, относится именно к этому времени. «Мы будем преследовать террористов везде… мы и в сортире их замочим в конце концов», — сказал он на пресс-конференции 24 сентября 1999 года. Завершающим аккордом президентской кампании стало взятие столицы Чечни Грозного, куда Путин, бросив все дела, прибыл на истребителе.

По словам президента Фонда «Общественное мнение» Александра Ослона, всего за полгода с ничтожных 3–5% рейтинг Путина к январю 2000-го, когда Ельцин уступил ему пост президента, вырос до 46%, а к мартовским выборам достиг 57%. Этих феноменальных показателей удалось добиться благодаря не только сопутствующим обстоятельствам, но и команде специалистов, проведших серьезную работу с образом молодого преемника.

Политтехнолог Глеб Павловский, принимавший активное участие в формировании имиджа Путина, говорит, что в ход шло все: и его «хорошая русская речь», и «приятное, дружеское лицо», и то, что малопьющий. Даже тот факт, что он был чекистом в стране, пережившей чудовищные репрессии, всячески выпячивался: «Это был образ глубоко законспирированного разведчика, который возвращается домой на большую землю».

«Кому-то он — брат, кому-то — жених, кому-то — папа. Для всех — такой вожак дворовой команды», — охарактеризовал тогда Путина Александр Ослон.

Ирина Хакамада, бывшая вице-спикером Госдумы во время первого срока Путина, уверена, что его успех был связан с тем, что ему удалось быстро сформировать тот имидж, который хотела видеть основная масса населения: «Путин был отражением простых людей». Это был президент надежд.

Везунчик

На старте своего первого срока Путин казался окружающим человеком тихим и в себе не уверенным. «Он не выглядел самостоятельным кандидатом. Было похоже, что он ждет, что команда Ельцина все сделает за него», — считает Глеб Павловский. Рассказывают, что на первых совещаниях Путин высказывал свое мнение, лишь предварительно посоветовавшись с дочерью Ельцина Татьяной. Своим высоким рейтингам, которые ему демонстрировали, он не верил вплоть до конца первого президентского срока — считал, что народ в любой момент может отвернуться. «Когда он стал президентом в 2000-м, он не был политиком, — говорит политолог Сергей Зверев. — Это, безусловно, был выбор страны, но по большей части — выбор Ельцина и его окружения, а не результат политической борьбы».

Но первые же дни в большой политике показали, что Путин способен наживать рейтинг даже на тех событиях, на которых другие ломали свои карьеры. Таким «могильником политических репутаций», по выражению Павловского, была прежде всего Чечня, справиться с которой не смог Ельцин.

Не подкосили доверие населения к Путину ни гибель атомной подводной лодки К-141 «Курск» в августе 2000 года, ни захват террористами театрального центра на Дубровке в октябре 2002-го. Несмотря на то что его реакция и в том, и в другом случае была невероятно скупой. «Страна ожидала его заявления, трагедия была, люди погибали, а нам сказали, что не надо делать пиар на крови», — вспоминает Ирина Хакамада про «Норд-Ост». Именно тогда, по ее словам, в Путине и можно было разглядеть зачатки «вождя» в советском понимании этого слова.

В свой первый срок Путину удалось и то, что до него не смог сделать Борис Немцов, — он справился с олигархами. Из страны бежали Борис Березовский, Владимир Гусинский и Леонид Невзлин. К тому же в тюрьму были отправлены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. В народном сознании формируется образ эдакого Робина Гуда, охотника на олигархов. Одновременно с этим Путин жестко берет под свой контроль, фактически путем силового захвата, телеканал НТВ и ряд других СМИ. И это тоже не вызывает возмущения у населения страны.

Раб на галерах

Все собеседники The New Times, отвечая на вопрос об эволюции Путина, отчетливо делят его 12 лет на два периода: Путин первого срока (до 2004 года) и Путин после 2004 года. «Все наиболее значимые реформы Путин провел в свой первый срок, — считает экс-премьер Михаил Касьянов, возглавлявший правительство до 2004 года. — Начиная со второго срока он работает только на поддержку своего рейтинга. Главное для него, чтобы обожание никогда не заканчивалось. И его единственная реформа последующих лет — политическая — тоже работала на это».

По словам людей, окружавших Путина после 2004 года, результаты вторых президентских выборов буквально «снесли ему крышу»: 71,3% голосов. Вдохновленный этим успехом, Путин продолжил консолидацию власти в своих руках, как и раньше, умело используя даже самые трагические события.

Именно после теракта в Беслане 1 сентября 2004 года началась так называемая политическая реформа Путина. Были упразднены прямые выборы губернаторов, непосильно выросли барьеры для регистрации политических партий и изменено избирательное законодательство (проходную планку в Думу повысили с 5% до 7%), ужесточили закон об экстремизме и давление на СМИ.

Серьезных возмущений эти меры не встретили — к «тефлоновому президенту» по-прежнему ничего не прилипает, и уверенность Путина в себе продолжает расти. Никаких серьезных преобразований больше не проводится, зато сам Путин все больше становится похож на успешного бизнесмена. Социолог Александр Ослон заметил, что после 2004 года слово «реформа» практически исчезло из лексики президента, а ключевыми стали слова, связанные с бизнесом — «активы», «проекты», «инвестиции».

«Путин тогда попал в резонанс с этим своим «давайте делать деньги». К этому моменту его рейтинг по опросам был 60%», — говорит Ослон. По мнению одного из сотрудников администрации президента, долгое время проработавшего там при Путине, переломным стал 2005 год. К этому времени Путин устранил со своего пути все возможные опасности: прищучил олигархов, поставил под жесткий контроль региональных лидеров, а за счет высоких цен на нефть стал стремительно решать проблему внешнего долга. К началу его президентства этот долг составлял 78% ВВП, а к 2006-му — в районе 10%. Все это прямая реализация тезиса «Россия встает с колен».

К этому времени на второй план отходит и чеченская проблема: в 2005–2006 годах силовики уничтожают лидеров сепаратистов Аслана Масхадова, Ваху Арсанова, Абдул-Халима Садулаева и Шамиля Басаева, после чего главным внутренним врагом Кремля становятся «оранжисты», а внешним — США как главный распространитель «оранжевой угрозы».

Когда во время недавних телевизионных дебатов политолог Сергей Кургинян вновь поднял тему «оранжевой угрозы», Глеб Павловский устало одернул коллегу: «Этот термин в 2005 году придумал я». Тогда на волне «бархатных революций» в Грузии и на Украине Кремль переформатировал аморфное движение «Идущие вместе» в «Наших», которые с тех пор и отрабатывают бюджеты на «антиоранжевый» заказ.

Апофеозом антизападной риторики тех лет стал форум сторонников Владимира Путина в «Лужниках», на котором он произнес свою знаменитую фразу об оппозиционерах, шакалящих у иностранных посольств. Так что к 2007 году Путин уже окончательно утратил всякое чувство опасности.

«Помню одно совещание в 2007 году. Сидим, 20 минут обсуждаем заявление политолога Белковского в газете Guardian о том, что Путин — долларовый миллиардер, — рассказывает источник в администрации. — Мол, как реагировать? Сам ВВП сидел с безучастным видом и в обсуждение не вмешивался, а потом вдруг поднял голову и говорит: «Слушайте, да пошел он на х*й». На этом обсуждение и закончилось».

Примерно в это же время Путин начинает менять имидж. Если раньше упор в его позиционировании делался на качества молодого, сильного руководителя, то теперь он стал демонстрировать себя именно как мужчину.

Стилист имидж-агентства «Гид по стилю» Наталья Туркенич, изучив фотографии Владимира Путина разных лет, пришла к выводу, что во время второго срока Путин стал ликвидировать в своем внешнем виде отголоски прошлых профессий — мрачные костюмы в черно-белой гамме сменил на более деловые, принятые скорее в бизнес-кругах. Появились голубые рубашки и сдержанный рисунок на галстуке.

А следующим этапом стала нашумевшая фотосессия топлес, сделанная во время визита Путина в Республику Тыва в августе 2007-го. На одной из фотографий оголенный по пояс 55-летний Путин идет по воде, словно Христос. «Самая отважная и дерзкая демонстрация политической самоуверенности российского лидера со времен пакта Молотова—Риббентропа», — написала тогда английская газета The Times. И это было всего за полгода до того, как он озвучил имя своего преемника. По мнению политтехнологов, это был сигнал: «Я никуда не ухожу».

По словам журналистки Марины Литвинович, на втором сроке делался упор на образ мачо, героя-любовника, и все данные социологических опросов того времени показывали, что женский электорат именно так изменения в имидже Путина и воспринял. Борис Немцов, который ныне является одним из лидеров оппозиционного движения «Солидарность», считает, что это был не просто голый расчет: «Путин стал строить из себя мачо, чтобы преодолеть комплекс стареющего человека. В этом возрасте некоторые мужчины начинают страдать нарциссизмом. Деньги и власть сами по себе сексуальны, но этого ему было мало».

Когда Путин в 2008 году занял пост премьер-министра, по сути ничего не изменилось. Ключевые решения по-прежнему принимал он, а не Дмитрий Медведев, армия и силовики по-прежнему находились под его непосредственным контролем. Разве что образ еще чуть подправили. По словам известного стилиста Влада Лисовца, появились красные галстуки, а такой цвет традиционно подчеркивает, что человек состоялся. Кроме того, Путин стал позволять себе одеваться проще — не в костюм, а повседневную одежду типа джинсов и водолазки.

Итогом первых двух сроков Владимира Путина стало и кардинальное изменение отношения общества к чиновникам: как показывают исследования ФОМ, к концу первого десятилетия XXI века более 50% молодых людей мечтали о карьере чиновника. Параллельно с запросами снизу росли и расценки на государственные кресла: если в первый срок Путина, в 2003 году, цена мандата Государственной думы была равна $3–4 млн, то к 2008-му стать депутатом стоило уже $6–7 млн, а в 2011 году, чтобы попасть на Охотный Ряд, желающему нужно было раскошелиться на $11–13 млн.

Старый-новый

В ноябре 2008 года Госдума по инициативе преемника Путина Дмитрия Медведева увеличила президентский срок с четырех до шести лет. Так что править Россией в третий раз избранный президент Путин будет как минимум до 2018 года. Казалось бы, что нового ждать от человека, де-факто возглавлявшего страну 12 лет? И все же в информационном пространстве возникли рассуждения на тему Путин-2.0. Мол, после декабрьских протестов прошлого года национальный лидер понял, что в обществе появился запрос на реформы и прежде всего — политические. В качестве аргументов приводят скорую либерализацию закона о политических партиях, случившуюся еще при Медведеве, и возвращение губернаторских выборов. Но чем кончится история с партиями, пока неясно, ведь следующие выборы в Госдуму пройдут только в 2016 году, а насчет выборов губернаторов Путин уже предупредил, что обольщаться не стоит.

Кандидат медицинских наук Александр Москвин, руководитель Клиники социального стресса Infoecology Institute, считает, что бренд «Путин» создавался в конце 90-х — начале нулевых, исходя из потребностей и необходимости людей на тот момент. Играли на резком контрасте с надоевшим и изжившим образом старого Ельцина. Путин выступал как человек, который смог бы позиционировать Россию в качестве мировой державы с претензией на имперское содержание. Но запросы общества с того времени сильно изменились. Теперь людям нужна реакция от власти, ее сопереживание, взаимодействие с нею. Но Путиным эти запросы даже не рассматриваются.

По словам источника из администрации президента, одна из главных проблем Путина в том, что он не понимает людей, не учившихся в советской школе. Новое поколение для него — terra incognita: «Тогда, чтобы реализовать себя, нужно было поучаствовать в большом государственном проекте, сейчас молодежь стремится создать пусть маленький, но собственный проект. Этой новой системы мотивации Путин не понимает». Отсюда и его жесткая реакция на протесты декабря 2011 года, когда символ протестного движения — «белую ленту» — он назвал контрацептивом.

Политолог Георгий Сатаров уверен, что никакой эволюции у Путина не было. По его мнению, суть своего мировоззрения тот сформулировал еще в первой предвыборной книге «От первого лица»: «Жизнь — она такая простая штука на самом деле». «Изменились только какие-то поверхностно-поведенческие характеристики — апломба стало больше.

И заметно, что сейчас он получает гораздо большее удовольствие от своего положения и сильнее держится за него, чем в начале. Но это несущественно», — резюмирует Сатаров. Журналистка Наталия Геворкян, которая когда-то брала у Путина интервью для книги «От первого лица», в прошлом году сказала, что Путин еще 12 лет назад был как на ладони. «Мне казалось, что после прочтения этой книги только идиот мог проголосовать за Путина».

 

В подготовке материала принимали участие Татьяна Михайлова и Арина Усманова

Источниками для статьи стали интервью 1999–2001 гг. корреспондентов The New Times с тогдашними руководителями администрации президента, а также интервью 2012 года, в которых собеседниками были: писатель и бывший вице-спикер Госдумы Ирина Хакамада, политик Борис Немцов, президент Фонда «Общественное мнение» Александр Ослон, бывший советник администрации президента Глеб Павловский, бизнес-консультант Николай Коварский, бывший руководитель ельцинской администрации Александр Волошин, бизнесмен Борис Березовский, банкир Петр Авен, бывший министр финансов Алексей Кудрин, руководитель Клиники социального стресса Infoecology Institute Александр Москвин, руководитель Фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров, Ксения Собчак, специалист в области НЛП психолог Валерий Розанов, политолог Игорь Минтусов, политтехнолог Марина Литвинович, экономист Андрей Илларионов, политик Олег Сысуев, политик Михаил Касьянов, руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-Центра» Борис Дубин, стилист Влад Лисовец, стилист имидж-агентства «Гид по стилю» Наталья Туркенич, политолог Сергей Зверев, Виталий Найшуль (Институт национальной модели экономики), сотрудник кафедры социологии и психологии политики МГУ Надежда Виноградова, политолог Юрий Крупнов.

 

 

источник