Лучший певец, или Исповедь пластиковой куклы

Открывая финальный этап голосования по итогам 2010 года премии ZD Awards, нельзя, конечно, ни объехать, ни обойти могучую двухметровую фигуру Филиппа Киркорова…

Всего три недели назад главной предновогодней интригой шоу-бизнеса стало гадание на наваристой гуще только что отгремевшего “кремлевского” скандала: вырежут ли Киркорова из новогодних телепремьер федеральных каналов? Слухи об этом упорно ходили и в случае, если бы оправдались, то кто-то вздохнул бы очень легко (похоронив навечно поп-короля), а кто-то заплакал, быть может…

Как выразилась в те дни “ЗД”, “контргамбит розовых кофточек” мог обернуться безвыходным шахом и матом. Но в Новый год Фил, назло врагам, сиял, пожалуй, ярче, чем когда-либо, сменив за одну ночь на всех телеканалах не менее дюжины нарядов — один шикарнее другого, образов — один пронзительнее другого, и вдохновенно заливался соловьем на каждой телевизионной кочке.

За пару дней до новогоднего боя курантов подоспела и другая новость, вошедшая в диссонанс с общим “похоронным” фоном скандальной хроники: согласно данным всероссийского опроса ВЦИОМ, россияне признали Киркорова “лучшим певцом года”. Кто-то тут же объяснил результат следствием скандала, забыв, что еще вчера прочил певцу вечное забвение.

“Желай, не желай, не прокрутишь назад отснятой судьбой киноленты”, — пела Пугачева. Но если попытаться, то можно освежить в памяти обстоятельства и события, которые, возможно, оказались для публики важнее скандальных хроник, мотивируя ее на такое “немотивированное” признание.

На “Золотом граммофоне”, репетиция которого, собственно, и обернулась “яблочным кошмаром”, Филу вручались рекордные две статуэтки (что обычно не практикуется) — за дуэт “Голос” с Анной Нетребко и песню “Струны” из саундтрека к фильму “Любовь в большом городе”, где Киркоров блеснул еще и в актерском амплуа.

За плечами остался год, насыщенный не столько вожделенными для прессы скандалами, сколько творческими событиями, премьерами и часто изнурительным трудом. Масштабный тур по Европе (Германия, Чехия, Голландия, Бельгия, Прибалтика), закончившийся большими концертами в Мадриде и Барселоне.

Понятно, что 70 процентов публики там были наши, но была и треть местных (знакомых и друзей “наших”, случайных любопытствующих), открывших для себя “русский поп” именно с лицом Киркорова и сыпавших искренними комплиментами. Наконец, аншлаги в Сочи в период традиционного “курортного чеса”, что всегда есть лакмусовая бумажка в вопросе “ху из ху”.

Премьера зажигательного проекта “Дископартизаны” c DJ Shantel на “Новой волне” в Юрмале, после чего шотландский килт Филиппа стал темой дня, затмив сам эксперимент с примодненным и крайне актуальным электро-этно-дансом. И это — далеко не все из списка реальных трудов и достижений.

— В творческом смысле год был очень плодотворный, — признается Филипп. — Но к концу года меня не покидало чувство, что что-то должно произойти плохое. Уж больно все хорошо шло. И мама всегда мне говорила: “Слишком ярко ты живешь, надо иногда на вопрос “как дела?” отвечать: “Ничего хорошего”. Я не понимал: почему надо так говорить, когда у меня все хорошо? Чтобы снимать завистливый сглаз, учила мама…

Ощущения, стало быть, оправдались. Какашек под занавес “плодотворного года” Фил наелся — полон рот. Тем временем читатели “МК” включили Киркорова в шесть номинаций ZD Awards 2010, что еще больший рекорд, чем два “Золотых граммофона” (“Певец”, “Персона”, “Дуэт”, “Танцевальный проект”, “Событие года”, “Разочарование”). Есть все поводы обсудить сегодня с героем года каверзы судьбы тяжелой поп-королевской доли.

* * *

— Филипп, насколько ты был удивлен и был ли вообще удивлен результатами опроса ВЦИОМ, объявившего тебя “Певцом года” в самый разгар “яблочного” скандала? Ведь многие — и журналисты, и твои коллеги — уже как бы “хоронили” поп-короля?

— Когда тебе 300 раз на день говорят, что ты умер, то волей-неволей начинаешь общаться с ангелами, с архангелами, практически уже на том свете. Уже смотришь сам на себя как-то отстраненно, вроде ты уже и не ты, вспоминаешь прожитое, подсчитываешь, что ты сделал хорошего, что плохого, и все в таком ключе. Поэтому я не только поверил в те дни, что народ от меня отвернулся, я уже поверил, что всё, меня уже нет, что я не просто толкнул женщину, а зверски избил ее, и человек умер от моих побоев.

Поминки прошли, похороны, а я, злодей, уже стою на плахе, склонив голову в ожидании падающей гильотины. Сам стал верить в то, чего не было. Поэтому, собственно, и сказал, что не помню, что творил, и что, похоже, мне нужна психиатрическая помощь. Но, как оказалось, на самом деле все было не так запущено и страшно. Оказалось, что никакого “избиения” по сути не было и в помине. Ни ногами, ни в живот, ни в грудь, никуда.

Да, был конфликт. Но все остальное — пшик и ложь. Но истеричная и публичная травля так задавила меня психологически, что я потерял ощущение реальности, вот и помчался в психлечебницу, чтобы мне память вернули, чтобы я вспомнил, как убивал человека! А выяснилось, что возвращать-то нечего! Всё на месте, а так называемая “жертва” — на глянцевых разворотах взахлеб позирует в шикарных интерьерах! Вот тебе и ответы на все вопросы.

— Так что с опросом ВЦИОМ?

— Честно говоря, у меня было ощущение не то что удара молнии, а летней грозы, после которой воздух становится чистым, прозрачным, и можно наконец вдохнуть эту свежесть полной грудью, после долгой изнуряющей духоты, — такое было ощущение. Опрос показал очень важную для меня вещь: несмотря на безумные полчища подстрекателей, которые пытались выставить меня чудовищем, люди смогли оценить, где правда, а где ложь, разобрались и сделали свой выбор. Что справедливость все-таки восторжествовала. Что нельзя просто так взять и вычеркнуть 30 предыдущих лет большого и честного труда.

— Хотя ты уже был готов все начать с нуля, не так ли? Была такая фраза в одном из “покаянных” интервью.

— Этот случай все равно заставит меня так или иначе всё начать с нуля, основательно изменить свой взгляд на жизнь и вообще на то, что происходит, на окружение, на всё. Как у Высоцкого, помнишь? “Если друг оказался вдруг…” И все такое. Тотальное переосмысление многого! А начать с нуля в творческом смысле — это самый большой плюс из всего, что произошло. Это шанс обновиться, обнулиться и обрести новое качество.

Я сейчас чувствую в себе невероятный творческий подъем, кураж, и голова у меня просто разрывается от идей, фантазий, планов, задумок. Такой внутренний взрыв, который меня даже слегка обескураживает. Мой директор Гена Рыбак сообщил вот, что билеты на все концерты в феврале — от Архангельска до Тель-Авива — выметены подчистую. Публика поверила мне и не отвернулась. Я счастлив и благодарен ей за это.

— Ты как-то говорил, что никогда не искал скандалов, но они сами тебя находят…

— Да, а потом и всех волков на меня спускают. И козлом отпущения всех грехов делают. Всю жизнь оставаясь человеком с большим зарядом позитива, я, безусловно, должен притягивать какое-то количество негатива. Видимо, это непреодолимый закон природы. Но, даже давно понимая это, я не ожидал, что все на меня так свалится в одночасье. Я был просто не готов к этому! Но тем не менее и это пережил, и, думаю, еще предстоит что-то пережить. И хотя, как в том анекдоте, — ложки-то целы, но осадочек остался, — люди в большинстве своем поняли меня, разобрались, где правда, где неправда. Простили! Это для меня самое главное!

— Трон поп-короля закачался, но не рухнул, да?

— Тот азарт, животный восторг, с которым на всех углах орали и кричали, требовали свержения... О чем вообще речь? Какое свержение? Я не ставил себя ни на какой трон. Я до сих пор считаю, что все это — условные глупости, эти награды, премии, звания. Главное — люди, зрители, которые приходят на концерты, их глаза, в которых читается истинное отношение. Верят — не верят, любят — не любят. Именно это отношение, которое в том числе выразилось и в этом социологическом опросе, по большому счету вернуло меня к жизни.

— Т.е. народ тебя любит?

— Да, он меня любит. И надеюсь, что он меня простил. Даже если в чем-то я оказался неправ. Люди сделали свой выбор, несмотря на эти странные события, проголосовали за меня, и для меня это колоссальная поддержка.

— Не жалеешь теперь о слезах, которые не сдержал, и их увидела вся страна?

— Я знаю, что говорят разные деятели шоу-бизнеса по поводу той исповеди по телевизору. Мол, игра, театр. Я никогда настолько публично не показывал свои внутренние переживания, считал, что на это не имею права, хотя бы по причине того, что Филипп Киркоров — человек-праздник, вечный карнавал, он должен только радовать и веселить.

Но в тот день меня просто прорвало, так случилось. Я был раздавлен, потому что не был готов к тому, что на меня обрушилось, — и предательство друзей, коллег, и алчное желание многих СМИ уничтожить меня просто так, ради животной забавы. И я не то что хотел сознательно высказаться, меня просто прорвало.

В некотором смысле это была потеря контроля над эмоциями, чувствами. Сгорел предохранитель. Потому что всё и всегда в себе — и радость, и печаль. Я ведь не пью, не курю, не наркоманю, то есть не сбрасываю стресс средствами, обычными для очень многих в шоу-бизнесе, в том числе и для тех, кто так часто рядится в тоги праведников. И вот предохранитель сгорел в самый ответственный момент. Но мне не стыдно, я не сожалею, это было искренне. За честность нельзя оправдываться.

Все эти 25 лет люди ведь видели только яркую, глянцевую, лучезарную картинку, настолько привыкли к тому, что Киркоров — это всегда улыбка, хорошее настроение. Я сам создал стереотип этакой пластиковой куклы, которая всегда улыбается. И вдруг люди увидели, что я такой же, как они, тоже могу переживать, что-то чувствовать. “Так же, как все, как все, как все, я по земле хожу, хожу” — помнишь, у Аллы? Для них это стало откровением.

Теперь я замечаю необычные вещи: люди всматриваются в меня в аэропортах, в гостиницах, в магазинах с каким-то особенным вниманием. Словно заново меня изучают. Увидели что-то другое во мне, разглядели, раскопали, расковыряли — обычного человека с человеческими эмоциями и слабостями, а не просто робота. Честно говоря, мне теперь значительно легче, словно какой-то груз сбросил с плеч, тяжелый, неподъемный, который волочил на себе долгие годы.

— О коллегах. Были ведь не только те, кто тебя топтал, но и те, кто поддержал.

— Я своих коллег всегда мерил по себе. Мне тоже далеко не все коллеги-артисты нравятся, но мне никогда не приходило в голову чернить кого-то, воспользовавшись какой-то ситуацией, скандалом. Никогда я не участвовал ни в каких травлях! Наоборот, когда кого-то из моих друзей обижали, я вставал на их защиту. Можешь вспомнить историю с Андреем Данилко, от которого тоже многие отвернулись, отказались, и тоже началась такая кампания…

— В той двусмысленной ситуации из-за песни “Раша гудбай” на “Евровидении” надо было иметь смелость, чтобы встать на его сторону...

— Я встал, потому что он мой друг. Я понимаю, что жизнь — это бумеранг. Так же, как я встал на его защиту, так нашлись люди, которые меня поддержали сейчас, протянули руку помощи. Этого я тоже никогда не забуду. Всегда буду благодарен Людмиле Марковне Гурченко: она и плечо подставила в тяжелую минуту, и дуэтом со мной спела, хотя такого не было даже в проектах. Благодарен Лолите, Игорю Крутому, Сереже Лазареву. И, конечно, — адвокатам Кучерене и Добровинскому, продюсеру Александру Достману, которые довели дело до конца и поставили точку в мировом соглашении.

— Такие перипетии навалились одна на другую: Яблокова судила тебя, грозя десятью годами посадки, ты судил девиц, взломавших твой сайт…

— Когда в суде все стало проясняться, когда появилась эта видеозапись из Кремля, и ситуация моментально начала отыгрываться назад, мне советовали: мол, подавай встречный иск за клевету. Я сказал: ничего не хочу. Хочу войти в новый год без всего этого дерьма! Почти в те же дни был суд над девушками, которые взломали мою почту, и я написал ходатайство к суду, чтобы их не лишали свободы, применили наименьшее наказание. И благодарен, что суд прислушался, им дали условный срок. Условный есть условный, их не лишили свободы. Для меня это главное.

— Ты сказал, что полон теперь творческими фантазиями. Смена стиля, образа, новые эксперименты?

— Символично, но я наконец заканчиваю альбом под названием “Другой” с 46 песнями, который не мог довести до ума два предыдущих года. У других планов пока смутные очертания. Есть только желание поискать себя на другом поле, в другом музыкальном направлении. Даже не столько в музыке, сколько в поэзии. Возможно — какой-то серьезный проект, крупная форма, ода, монолог… Не знаю. Просто я что-то такое пережил, что дает мне возможность рассчитывать на другое отношение людей ко мне, чтобы они услышали и слушали меня по-другому, с другим ощущением. Праздник никто не отменял. Праздник будет. Но у него может быть совершенно другая окраска.

— Удачи в твоих планах — и посмотрим, какой праздник устроят читатели “ЗД” в голосовании ZD Awards 2010…