Борьба за мировое лидерство решается сегодня в Африке

Начало 2011 года положило старт цепи мощных трансформационных процессов на африканском континенте. Однако совершенно особый интерес привлекли к себе последние события в Египте, повлекшие смену политического курса в этой ключевой африканской стране…

События в Египте во многом определяющие для судьбы всего континента — не зря еще с доисторических времен Египет называли «Воротами Африки».

Попытаемся разобраться в том, что же стоит за столь бурными событиями, которые как цунами захлестнули «черный континент».

1. Африка на геополитической и геоэкономической картах современного мира

К началу XXI века на планете оставались только два реально не охваченных глобализационными процессами континента — Африка и Антарктида. И если индустриальное освоение второго сдерживалось его географическим удалением и суровым климатом, то повторная колонизация второго, по сути, оставалась исключительно делом времени.

Африка – величайший «черный» континент. Африка занимает площадь 30,3 млн. км². Протяженность с севера на юг — 8 тыс. км, с запада на восток в северной части — 7,5 тыс. км[1].

С точки зрения источника минерального сырья Африка известна, прежде всего, своими богатейшими месторождениями алмазов (ЮАР, Зимбабве) и золота (ЮАР, Гана, Мали, Республика Конго). Большие месторождения нефти есть в Нигерии и Алжире. Бокситы добывают в Гвинее и Гане. Ресурсы фосфоритов, а также марганцевых, железных и свинцово-цинковых руд сосредоточены в зоне северного побережья Африки.

Рис. 1. Минеральные ресурсы Африки (источник: http://baigigitov.narod.ru/kartu.htm).

Исторически так сложилось, что в силу особенностей климата, континент остался вне границ экспансии индустриального общества. Однако он не выпал из внимания развитых западных государств. Начиная с 16 века африканский континент попал в жернова колонизации.

После Второй мировой войны быстро пошёл процесс деколонизации Африки. Годом Африки (годом освобождения наибольшего числа колоний) был объявлен 1960 год. В этот год независимость обрели 13 государств. Большинство из них — французские колонии и подопечные территории ООН, находившиеся под управлением Франции: Камерун, Того, Малагасийская Республика, Конго (бывшее Французское Конго), Дагомея, Верхняя Вольта, Берег Слоновой Кости, Чад, Центральноафриканская Республика, Габон, Мавритания, Нигер, Сенегал, Мали. Независимыми были провозглашены самая крупная страна Африки по численности населения — Нигерия, принадлежавшая Великобритании, и самая большая по территории — Бельгийское Конго. Британское Сомали и подопечное Сомали, находившееся под управлением Италии, были объединены и стали Сомалийской Демократической Республикой.

Рис. 2. Политическая карта Африки (источник: http://baigigitov.narod.ru/kartu.htm).

В связи с тем, что границы африканских государств во время «гонки за Африкой» проводились искусственно, без учёта расселения различных народов и племён, а также то, что традиционное африканское общество не было готово к демократии, во многих африканских странах после обретения независимости начались гражданские войны. Во многих странах к власти пришли диктаторы. Возникшие в результате этого режимы отличаются пренебрежением к правам человека, бюрократией, тоталитаризмом, что, в свою очередь, приводит к кризису экономики и растущей бедности.

Государственные границы на африканском континенте – это одни из многих примеров реализации постколониальной политики Великобритании (и ее союзников). Ее суть состоит в следующем. Понимая, что объективные процессы политического переустройства, их динамика не позволяют сохранить полный контроль над территориями колоний, руководство Великобритании принимает решение о «провозглашении суверенитета».

Обладая информацией о реальном положении дел, и четко представляя себе конфликтогенный потенциал своих бывших колоний, Великобритания на правах «умудренного опытом» политического советника активно принимает участие в выстраивании новой государственности независимых стран. Вот тут то и проявляется вся изощренность колониальной политики Великобритании – государственные границы формируются таким образом, что на многие десятилетия (если не больше) сохраняется или формируется заново скрытый потенциал конфликтов, который при незначительном давлении извне может в любое время быть переведен из латентного в состояния в горячий конфликт междоусобной войны. Такая политика реализована в отношениях Израиля и Палестины, Индии и Пакистана, отчасти – в Средней Азии. И в наибольшей степени – в Африке.

Таким образом, большинство из современных конфликтов на африканском континенте были заранее запрограммированы «просвещенным Западом» с тем, чтобы всегда оставался повод вернуться в свои колонии под флагом «миротворческой миссии» умиротворения противоборствующих сторон.

И вот, в начале XXI века такой час настал. Глубокие финансово-экономические потрясения Западной цивилизации, вылившиеся в многолетний финансово-экономический кризис. Рост межконфессионального противоборства

2. Конкурентная борьба ТНК за Африку

До начала XX века Африка представляла особый интерес для транснациональных корпораций как источник сырья, поставляемого по бросовым ценам. С одной стороны такой интерес вел к обострению внутренних конфликтов, вызванных к жизни недобросовестной конкуренцией, но с другой – позволял сохранять относительное «спокойствие», так как каждая ТНК, получив доступ к требуемому сырью успокаивалась.

Наиболее характерным для иллюстрации борьбы ТНК в Африке является ситуация в Конго и соседней Руанде.

Бурное развитие индустриальной экономики Запада потребовало доступа к новым ресурсам. Об одном из них – колтане – хорошо написано в статье «Кровь в мобильном»[2].

Автор справедливо указывает на следующие интересные факты в развитии одной из стран Африки – Конго. Конго считается одним из богатейших государств планеты. Население же – замыкает список бедности.

Мы все пользуемся мобильными телефонами. Их продается до полумиллиарда в год, и в каждом использован колумбо-танталит, получаемый из колтановой руды, 80% мировых залежей колтана находится как раз в Конго[3]. И это не считая трети мировых запасов алмазов, почти половины запасов кобальта, четверти запасов урана, а также значительных нефтяных месторождений, меди, золота и серебра. Одно из богатейших государств мира могло бы позволить себе уровень жизни как минимум Эмиратов. Но есть компании America Mineral Fields Inc., а еще есть Nokia, Siemens, а также Cobatt (США), H.C. Starck (Германия), Ningxia (Китай) и целый ряд других…

50 лет в Конго практически не стихает война, именуемая и «конголезской гражданской» и «второй африканской» и «мировой колтановой».

Сама схема поставок колтана очень непроста[4]. Конголезские старатели вручную его добывают и сдают мелким дилерам-перекупщикам. Те, в свою очередь, нанимают частные самолеты из Украины и России, которые перевозят необработанную руду в соседние страны (преимущественно в Руанду). Далее груз, вывезенный из Конго, через правительственные компании, принадлежащие родственникам президентов Руанды или Уганды, доставляется в Европу. Здесь основную роль играют уже бельгийские фирмы. Большинство грузов приходит в аэропорт Остэнде (перевалочный пункт) и назад самолеты уже везут оружие, а груз колтана через фирмы, зарегистрированные где-нибудь на Кипре, поставляется на перерабатывающие заводы.

Их немного, но их владельцы, по сути, главные спонсоры войны в Конго: Cobatt (США), H.C. Starck (Германия), Ningxia (Китай) и казахстанский перерабатывающий завод в Усть-Каменогорске.

3. Китайский вектор развития Африки

Ситуация стала меняться принципиально с конца XX века. Когда на геополитическом горизонте четко обозначилась новая сверхновая – Китай.

Аналитики ведущих аналитических центров мира прогнозировали, что ближайшие годы пройдут под знаком развития Китая.

Дальновидная политика советского руководства, проводимая во второй половине XX века, привела к тому, что СССР, поддержанный Кубой, ГДР и Югославией, де-факто стал лидером на африканском континенте.

Однако крах СССР привел к образованию геополитического вакуума, который, безусловно, не мог сохраняться достаточно долго – в африканских делах появились и иные игроки, среди которых место СССР занял Китай.

Рис. 3. Россия и Китай в Африке (источник: http://www.krasrab.com/archive/2010/11/09/07/view_article) .

Еще динамичнее ситуация стала меняться в первое десятилетие XXI века. Так в 2008 году не только прогнозные службы американской разведки, но и многие другие аналитические центры западных стран с тревогой заявляли, что уже к 2025 году Китай может выйти на второе место в мире по экономической и военной мощи, а ещё через 20 лет — и на первое место[5].

Развивающейся экономике необходимы ресурсы. Китай сегодня по большому счету оказался перед крайне серьезным и ответственным выбором – ему необходимо определиться с ключевым вектором собственного развития.

Но для него таких векторов не так и много.

Один – Юго-Восточная Азия и Океания. Достаточно перспективное направление, которое, однако, может привести КНР к конфликту не только с Японией и США, но и Великобританией, имеющей собственные интересы в странах Британского содружества. Такое соперничество сегодня для Китая пока невозможно.

Другой вектор – Сибирь и российский Дальний Восток. Это очень привлекательное направление, которое дает возможность доступа китайской экономике к российским запасам нефти и газа. Однако и здесь возникают существенные проблемы (помимо тяжелого климата), которые сегодня Китаем в полном объеме решены быть не могут, хотя успешно реализуется программа мягкой экспансии на российские территории.

Третий вектор – Африка.

Как отмечает в своей статье, представляющей собой наиболее полный анализ развития африканского вектора в китайской внешней политике, известный российский писатель Рой Медведев[6], политическое сотрудничество Китая со многими странами Африки развивалось ещё в 1960-1970-х годах — как с союзниками по антиимпериалистической борьбе.

С середины 90-х главный упор стал переноситься на экономическое сотрудничество Китая и Африки. Ещё в 1996 году состоялось три турне вице-премьеров КНР по 18 странам Африки. В 1996 году председатель КНР Цзян Цземин посетил Кению, Эфиопию, Мали, Египет, Намибию и Зимбабве. В мае 1997 года премьер Госсовета КНР Ли Пэн посетил 6 африканских стран тропического пояса. Товарооборот КНР со странами Африки составлял в эти годы примерно 4 млрд. долларов в год. Это была очень незначительная даже по тем временам цифра, всего около 1,5 процента от общего оборота китайской внешней торговли[7].

В своей статье Р.Медведев отмечает, что уже в конце 90-х в Китае был разработан план сотрудничества со странами Африки, который весьма энергично проводился в жизнь в 2000-2009 годах. Достаточно сказать, что к началу 2008 года его товарооборот со странами Африки достиг 108 млрд. долларов. Только в 2008 году прямые инвестиции Китая в странах Чёрного континента достигли почти 8 млрд. долларов. По объёмам торговли с Африкой Китай занял в 2009 году второе место в мире — после Европы. При этом объёмы китайско-африканской торговли увеличивались в последние 5 лет на 30 процентов в год. Ещё в 2000-2003 гг. Китай списал полностью или частично долги более чем 30 африканских стран на сумму более 1,5 млрд. долларов[8].

В отличие от западных стран Китай не ставит перед странами Африки таких требований по развитию демократии, которые на этом континенте ещё преждевременны и невыполнимы. Так, он активно сотрудничает с режимом Судана, не обращая внимания на ордер на арест президента Судана Омара Башира, который был выдан ещё в 2008 году Международным уголовным судом. Китай остро нуждается в нефтяных ресурсах Судана, которые оцениваются почти в 2 млрд. баррелей. Именно он получает сегодня почти всю экспортируемую из Судана нефть. Но в Судане на кредиты Китая строятся не только нефтепроводы, но и больницы, школы, дороги[9].

В этих условиях проведенный в январе 2010 года референдум по независимости Южного Судана[10] – серьезный удар по интересам Китая в этой стране, так как основные нефтяные месторождения сосредоточены именно на юге страны. Характерно еще и то, что конфликт Северного и Южного Судана также, как и многие конфликты Африки, был запрограммирован со времен Британского протектората над этой страной[11].

Как отмечается в статье Р.Медведева, с весны 2007 года Китай начал осуществление в Африке крупнейшего проекта по созданию "особых экономических зон". В данном случае используется опыт по успешному созданию таких "зон" в самом Китае ещё в 1980-1990-х годах. Первая "особая зона" создаётся в "Медном поясе" в Замбии. Вторая — как раз на острове Маврикий, и она будет служить для Китая торговым центром, который должен будет предоставить для более чем сорока направлений китайского бизнеса привилегированный доступ к торговым структурам 21 члена Общего рынка стран Восточной и Южной Африки. Остров Маврикий обеспечит Китаю более свободный доступ к Индийскому океану и к рынкам Юго-Восточной Азии. Третья "зона" будет создаваться, как предполагается, в столице Танзании Дар-Эс-Саламе, и она станет центром судоходства. Ещё две "особые зоны" Китай планировал разместить в Западной Африке, и за право создания у себя таких зон конкурировали Либерия, Нигерия и острова Зелёного Мыса[12].

Также отмечается, что ещё в ноябре 2009 года в Пекине был проведён тщательно подготовленный саммит, на который прибыли 48 лидеров африканских стран. Выступая на саммите, китайский лидер Ху Цзиньтао подверг критике политику западных стран в Африке и обещал увеличить помощь африканскому континенту в 2 раза уже к 2009 году. Это обещание выполнено. Для Африки был создан многомиллиардный инвестиционный фонд, а кроме него крупные инвестиции и кредиты будут направлены конкретным странам. Например, Ангола, получив двухмиллиардный кредит от Китая, утратила интерес к кредитам МВФ, получение которых оговаривается очень многими условиями[13].

Таким образом, в начале XXI века африканский вектор развития внешней политики Китая получил четкое практическое воплощение.

4. Борьба за мировое лидерство решается сегодня в Африке.

Понятно, что основной геополитический конкурент Китая – США – не могли смириться с тем, что китайская экономика получила мощное стимулирующее воздействие со стороны огромных ресурсов африканского континента.

Для того, чтобы оправдались прогнозы аналитиков по росту китайской экономики, эта самая экономика должна получать подпитку в виде дешевого сырья. А начало XXI века четко обозначило источник таких ресурсов для Китая – Африка.

Возрастание борьбы за Африку первоначально проявилось в появлении феномена «пиратов» у берегов Сомали в начале XX века[14], [15]. Рост активности пиратов пришелся на 2006-2007 годы – годы начала активной реализации экономической программы Китая по освоению Африки.

Рис. 5 Карта активности сомалийских пиратов (источник: http://www.unitar.org/unosat/)

Характерные черты этих самых пиратских рейдов позволяют предположить, что их деятельность контролируется и направляется «твердой рукой». Хорошо известный в СМИ захват украинского судна «Фаина» с тяжелым вооружением на борту был осуществлен на основе информации, переданной сомалийским пиратам из Одессы[16].

Интересно также и то, что основными противниками принятия международного законодательства о борьбе с пиратством являются США и Великобритания, которые блокируют соответствующие инициативы, продвигаемые другими странами на уровне ООН[17].

Особую остроту в противостоянии США-Китай внесли разногласия этих двух держав по вопросу реформирования мировой валютно-финансовой системы, которая обозначилась после саммита G20 в Сеуле в 2010 году. Тогда разногласие двух великих держав вылилось в «горячее» противостояние их доминионов на Корейском полуострове.

В этом контексте очевидно, что события, последовавшие в целом ряде африканских государств в первый месяц 2011 года есть отражение борьбы США и Китая за лидирующую роль в мире.

Выше уже отмечалось, что события в Судане способствовали укреплению позиции США в этой стране и снижению влияния Китая на богатые нефтью районы страны.

Точно также и волнения в Египте явились результатом борьбы этих двух стран. При этом в ситуации с Египтом на конфликт Китай-США наложились и последствия региональной напряженности, прежде всего – между Израилем и Ираном.

Обострение ситуации вокруг Ирана потребовала от Израиля принять меры по укреплению ситуации в сопредельных государствах. В этом контексте режим Мубарака в Египте не отвечал интересам Израиля, и в случае дальнейшего осложнения ситуации вокруг Ирана с этого направления Израилю грозила бы опасность.

Заключение

На примере событий в Египте мы с вами стали свидетелями реализации Большой игры на мировой шахматной доске.

То, что визит российского президента в Израиль в январе 2011 года был сорван – это тоже элемент той же игры и роль забастовки израильских дипломатов тут минимальна. Просто накануне важнейших для региона событий присутствие российского лидера – наследника великого СССР – с официальным государственным визитом в одной из ключевых стран региона было сочтено «дирижерами» нецелесообразным.

Острота и динамизм происходящих событий в очередной раз показывают напряженность ситуации в мире, а также отсутствие четкого плана по выходу из сложившейся тяжелой ситуации.

Интересно отметить и то, что в разгар событий в Египте как в России[18],[19], так и в Армении[20] появились комментарии, оценивающие вероятность повторения аналогичных сценариев в этих странах. Так, Геворк Погосян, председатель Армянского союза социологов, в заявил, что происходящие сегодня в ряде арабских стран, вполне могут иметь место в Армении. По его словам, угроза повторения египетского сценария в нашей стране вызвана все усугубляющейся социально-экономической ситуацией, общественным протестом против правительства, неспособного улучшить положение граждан. Известный российский политолог Леонид Ивашов также считает, что события, сходные с теми, которые сейчас творятся в Египте и Тунисе, неизбежно произойдут и в России.

Так ли это – покажет самое ближайшее время. Однако бесспорно то, что растущее социальное неравенство в обществе и отсутствие четкой формулировки стратегической цели развития страны ведет к стремительному росту социальной напряженности в обществе, которое обязательно будет использовано враждебными силами в собственных интересах.

Все вышеизложенное позволяет утверждать, что мы в очередной раз убедились — мир стоит на грани кардинальных геополитических трансформаций – можно быть уверенными, что Китай не оставит без внимания происходящие события в Египте и подготовит свой ответ на них в самое ближайшее время. Будет ли это свержение правящих режимов в сателлитах США в регионе (прежде всего в Саудовской Аравии) или ответ будет более тонким и последует в другом регионе планеты – это мы узнаем в самое ближайшее время.