Капсула надежды: Вы ошиблись, ребята...

“Мы не жалеем себя, потому что знаем: вы будете лучше нас” - написано в послании к потомкам комсомольцами 1970-х годов найденном на Камчатке. Но надежды комсомольцев, призывавших «к борьбе и созидательному труду во имя торжества коммунизма», и на то, что «грядущее поколение» будет лучше их самих, ежедневно опровергаются российской реальностью…

В конце июля в поселке Вулканный, что на Камчатке, была обнаружена капсула с посланием, которое военнослужащие-комсомольцы местного подразделения военно-космических сил оставили своим потомкам по достаточно казенному случаю — в честь 55-летия со дня присвоения комсомолу имени Владимира Ильича Ленина, каковое пришлось на 15 июля 1979 года. Именно в этот день капсула была запрятана под фундамент поселкового памятника Ленину.

Содержавшееся в нем послание обращалось не просто к будущим поколениям советской молодежи, но было точечно адресовано комсомольской молодежи 2024 года. Нехитрые подсчеты объясняют странную, на первый взгляд, точность: в 2024 году исполнится сто лет со дня присвоения комсомолу имени Ленина и сто лет со дня смерти вождя мирового пролетариата.

Капсула была заложена на излете брежневского застоя, когда окончательно омертвевший язык советской пропаганды превратился в набор словосочетаний, лишенных конкретного смысла.

В целом текст послания строго следует тогдашним идеологическим канонам:

«Без памяти нет грядущего. Вспомните, как мы вспоминаем бессмертных героев Октября и гражданской войны, героев пятилеток и славных защитников нашей Родины в грозные годы фашистского нашествия, тружеников великой коммунистической стройки.
Как и они, мы не мыслим себе жизни без борьбы и созидательного труда во имя торжества коммунизма. Наша гордость — подвиги старших поколений — это и наша ответственность перед Партией, Родиной и Народом.
Все добыто трудом и кровью героев, и ваша прекрасная жизнь — продолжение нашей любви. Мы говорим вам через 45 соединяющих нас лет... пусть характеры ваши будут мужественнее. Пусть песни ваши будут радостнее. Пусть любовь ваша будет горячее. Мы не жалеем себя, потому что знаем: вы будете лучше нас».

Тем не менее в последних фразах послания сквозь казенный пафос явно проступает человеческая искренность. Продравшись сквозь фетишизированные бессмыслицы типа «борьба и созидательный труд во имя торжества коммунизма», «ответственность перед Партией, Родиной и Народом», «труд и кровь героев», вдруг обнаруживаешь робкую, с оглядкой, попытку авторов послания хоть как-то очеловечить его смысл упоминанием о песнях, о любви, а также выражением идеалистической уверенности в том, что грядущее поколение «будет лучше» авторов послания.

Возраст этих юных борцов за светлое коммунистическое будущее, должно быть, совсем недавно перевалил за пятый десяток. Связь времен распалась для них двенадцать лет спустя после исполнения ритуала с капсулой, и следующие двадцать с небольшим лет комсомольцы Вулканного, как, впрочем, и все остальные россияне, были, скорее всего, заняты попытками приспособиться к новой действительности. Не имея реальной возможности отследить дальнейшую судьбу каждого из них, мы можем предположить, что сегодня среди них может найтись как олигарх среднего размера или солидный функционер той же «Единой России», так и обыкновенный бюджетник или, не дай бог, обыкновенный бомж.

Все это я к тому, что с исчезновением КПСС и ее номенклатуры их комсомольский энтузиазм и вера в светлое будущее человечества улетучились в одночасье и никогда уже не вернутся. Тем более что надежды комсомольцев Вулканного на то, что «грядущее поколение» будет лучше их самих, ежедневно опровергались российской реальностью. Между тем

контраст между незыблемой уверенностью авторов послания в «светлом коммунистическом будущем» Советского Союза и той легкостью, с которой тоталитарный режим развалился всего через двенадцать лет после торжественной закладки капсулы, вполне мог бы послужить сюжетом для фантастики в стиле Герберта Уэллса с его «Машиной времени» или Рэя Бредбери с его новеллой «И грянул гром».

А еще точнее, в стиле истории о Рипе ван Винкле. Но только в том не менее фантастическом случае, если бы военнослужащие-комсомольцы впали в летаргический сон в тот торжественный день, чтобы очнуться в нынешнем году.

В такой ситуации наблюдатель, мало знакомый со спецификой социальной психологии советского и российского обществ, наверняка ожидал бы, что эти молодые люди, воспитанные партией и народом в духе атеизма и борьбы с религиозным мракобесием, испытали колоссальный эмоциональный шок, узнав при пробуждении, что, например, нынешний лидер Коммунистической партии выступает в защиту христианской религии, считает, что коммунизм и православие, по сути, идентичны друг другу, и хвалит Сталина за то, что тот «много сделал для возрождения православия в нашей стране».

Или узнав, что порицаемое в советские времена так называемое стяжательство стало образом жизни, если не единственной целью российского общества. А большинство властной и партийной номенклатуры на всех уровнях вплоть до райкомовского имеет в многочисленных «логовах империализма» если не недвижимость, то по крайней мере счета в банках. Или столкнувшись с откровенным и повальным «нетоварищеским отношением к женщине»…

Действительно, предположения о моральном потрясении советских юношей, внезапно перенесенных в шизофреничный мир, созданный их соотечественниками, постоянно не помнящими родства, вполне логичны.

Они очнулись бы в стране, где пресмыкательство перед Западом и западным образом жизни (не путать с западными ценностями) соседствует с перманентной истерикой по поводу извечного стремления того же Запада погубить Россию. В стране, где Мавзолей с мумией стоит на месте, но где, тем не менее, поносят «большевиков, уничтоживших великую Россию», чтобы тут же восхвалять их за создание «великой советской державы».

Они очнулись бы в стране, где «дружба народов» превратилась в охоту за кавказцами и таджиками, где милиция уже «никого не бережет», но, напротив, является одним из серьезных источников опасности для граждан и где слабоумие современных «политтехнологов» вот-вот родит почти привычную формулу «Да здравствует нерушимый блок православных и атеистов!».

Исходя из той же логики, можно было бы, пожалуй, предположить, что самым тяжким испытанием для их молодой и почти девственной психики стало бы созерцание вождя, публично и кощунственно разъезжающего на лошади с голым торсом. Особенно если вспомнить, что их великий современник Леонид Ильич Брежнев, как и все члены Политбюро ЦК КПСС, были вечно застегнуты на все пуговицы.

А если верить в искренность комсомольцев Вулканного, призывавших помнить «о бессмертных героях Октября и гражданской войны, героях пятилеток и славных защитниках нашей Родины в грозные годы фашистского нашествия», то было бы естественным предположить, что они были бы попросту потрясены, узнав, что спустя почти семьдесят лет после Победы восемьдесят тысяч ветеранов Отечественной войны все еще ютятся в хибарах вопреки ставшим ритуальными обещаниям власти вот-вот переселить их в пристойные квартиры.

Впрочем, все эти предположения о моральном шоке комсомольцев 1979 года, внезапно, без всякой подготовки, столкнувшихся с постсоветской реальностью, тоже из области фантастики.

На самом деле комсомольцы очень быстро освоились бы в непривычном для них, на первый взгляд, мире, поскольку его основные устои, в сущности, ничем не отличаются от уклада советской жизни.

Власть, без малейших колебаний отождествляющая себя с государством, осталась для большинства граждан высшим и неоспоримым авторитетом вне зависимости от своей компетентности, от своих моральных качеств и от степени произвола. Общество по-прежнему разделено на «простой народ» и на номенклатуру, именуемую сегодня элитой. Инакомыслие все так же рассматривается как антигосударственная деятельность. Родина, как и во все времена, находится в кольце врагов. Разве что масштабы номенклатурного воровства и взяточничества возросли в разы, но какое до этого дело благонадежному гражданину России? Жила бы страна родная, и нету других забот…

Впрочем, если оставаться в пространстве гипотезы о чудесном пробуждении комсомольцев, можно представить себе сугубо теоретическую ситуацию, которая была бы действительно способна самым серьезным образом сказаться на их психическом здоровье. А произошло бы это в том случае, если бы, очнувшись от тридцатилетнего летаргического сна, они обнаружили Россию, привычно и поголовно живущую не «по понятиям» и не по прихоти мракобесов от православия, а по закону; Россию с независимым судом, с правительством, исполняющим решения парламента, избранного обществом и под контролем общества; Россию, в которой главные редакторы средств массовой информации (включая в первую очередь руководителей федеральных телеканалов) не ходят на еженедельные «летучки» в Кремль; Россию, которая скрупулезно придерживается всех постулатов своей сегодняшней вполне демократической Конституции.

Хотя, надо сказать, наших комсомольцев удар хватил бы и при советской власти, вздумай она вдруг скрупулезно придерживаться буквы и духа сталинской Конституции. Так что за их судьбу как в реальном, так и в фантастическом мире беспокоиться не стоит.

Остается непонятным лишь одно: с какой целью капсула, найденная под постаментом памятника Ленину, была торжественно передана командиру войсковой части 14086 Олегу Маркову для сдачи в военный музей?

Может быть, капсулу снова закопают с предписанием откопать ее к окончанию четвертого президентского срока Владимира Путина?

 

 

 

….